Глубина жигулёвской лазури

Рецензия на стихотворный сборник «Эстафета»

Вот уже несколько десятилетий кряду русская поэзия в России существует не просто как фигура умолчания, а замалчивания. Частенько слышим: «В начале было Слово». Но само слово при этом почему-то задвинуто на обочину общественной жизни. И проживает на бескрайних просторах России придорожной травой, не поддающейся суровым ветрам эпохи, которая словно одновременно онемела и оглохла. Праздной и обывательской болтовни много, а живого слова писателя по телевизору слыхом  не услышишь! Ирина Минкина, как поэт, не может этого не видеть:

«В развале Русь… Однако сани
Мы начинаем запрягать…
… Но скоро прянет птица-тройка,
Чтоб захолонуло в груди,
И полетит по свету бойко,
Всех оставляя позади…»

А живо русское слово во многом потому, что не перевелись ещё в России подвижницы литературы, подобные Ирине Минкиной, поэтессе былинного Жигулевского края, воспетого ею. Если б не эта хрупкая женщина с негромким голосом, не досчиталась бы земля самарская прекрасного фестиваля поэзии, который раз в год собирает поэтические таланты и поклонников поэзии со всей Самарской области.

На одном из фестивалей «Жигулёвская весна» посчастливилось  побывать и мне. Тогда и началось наше личное знакомство с Ириной Минкиной благодаря замечательному поэту из Тольятти, нашему общему другу – Виталию Гавриловичу Сивякову. Поразился я тогда, что эта хрупкая застенчивая женщина смогла организовать такое масштабное действо. Встретить и приветить всех нас, несколько десятков писателей, обогреть добрым словом, накормить насущным хлебом, дать возможность пообщаться и выступить перед читателями.

Поначалу думал, что Ирина Минкина лишь помогает местной власти делать фестиваль. А когда узнал, что она и есть едва ли не единственный организатор и устроитель фестиваля, был крайне изумлен! Ведь даже собрать читателей в наше время, чтобы они, отложив дела насущные, пришли на встречу с поэтами, очень непросто!.. Тем не менее, благодаря поэтессе-подвижнице Ирине Минкиной маленький городок Жигулёвск ежегодно становится столицей поэзии Самарского края.

«Растрёпанные кудри облаков.
Надежды. Ожидания. Сомненья.
Душа – река в оковах берегов,
Порогами отмечено теченье.

То мягкий плес. То грозный перекат.
То тишь да гладь. То шквалистая буря.
То трепетный рассвет. То огневой закат.
То звездный мрак. То глубина лазури.

Душа – река, во времени течет
В неведомую даль от колыбели,
Неудержимой силою влечет
Ее вперёд через пороги, мели.

Когда-нибудь до устья добежать
Ей доведется, хоть покой не манит,
Чтоб растворить былую прыть и стать
В бескрайнем, равнодушном океане.

И всё-таки река души не зря
Торопится до устья от истока,
Вселенского познания заря
Свет мудрости ей дарит понемногу».

Ведь если разобраться – ни Союз писателей России, ни другие властные структуры не ставили Ирину Минкину на этом жигулёвском литературном форпосте под названием «Жигулёвская весна в Жигулёвске».  Она сама себя поставила и несёт своё служение с истинно православной кротостью, смирением и надеждой на то, что слово сказанное и дело сделанное не пропадают втуне. Вот бы каждый из нас, писателей, сделал хотя бы половину доброго организационного дела для общего дела литературного! Глядишь, и переменилась бы ситуация на литературном фронте. И вместо затишья пришло к нам оживление литературной жизни, ведь без движения любое дело чахнет.

«Пером по бумаге, по камню резцом.
Движение делает личность творцом.
Мечту направляет лететь в бесконечность,
Смыкая мгновение жизни и вечность…».

Ведь жизнь и литература на таких фестивалях и смыкаются. И хотя поэты – люди одинокие, и литература создается в тишине, но к писателям она приходит не только через книги. Но и через литературные фестивали.

«В нём бушуют невнятные страсти,
В нём сияет неведомый свет.
В ореоле таинственной власти
Обретается сердцем поэт…»

А эта власть дана ему свыше, чтобы будить русскую память в душах читателей.

«Мы – русские. Мы – дети Света.
Пылает в нас немеркнущий огонь.
То наших пращуров заветы
В нас оживают, только память тронь».

В этой книге немало стихов-посвящений не только познакомившему нас поэту Виталию Гавриловичу Сивякову, но и другим землякам – писателям, читателям, друзьям. «Душа, распахнутая настежь» — так называется одна из книг Виталия Сивякова. И эти же слова как нельзя более точно характеризуют душу и творчество Ирины Минкиной. И особенно её стихи, посвященные друзьям… Наталья Баюшева, Раиса Нидвига, Александр Воронцов… Семён  Григорьевич Минкин – один из множества адресатов лирики автора этой книги. Поэтические посвящения отцу – не просто слова любящей дочери, но духовно близкого человека. И Ирина благодарна, как поэт, отцу за его помощь в проведении фестиваля «Жигулёвская весна».

И сама Ирина Минкина, и многие другие творческие люди из числа её друзей и единомышленников – это соль земли самарской. Читаешь книгу и понимаешь, что культура живет не только по столицам. Дух литературный дышит там, где ему вольготно дышать.

Как тут не вспомнить стихотворение Ирины Минкиной о солисте, который в силу таланта был рожден для большой сцены. Но предпочел шумной славе выступления перед земляками:

«Пусть слушатель провинциал,
Зато добрей, сердечней зал…»

Если кто-то упрекнет меня, что отношусь я к автору этой книги необъективно, я не стану этого отрицать. Объективность сродни равнодушию. А меня не могут оставить равнодушными строки о русской глубинке, которыми делится с нами поэт из глубинки. Очень приятно мне было встретить в этой книге стихотворение, посвященное не столько мне, сколько вечной русской теме сиротства.

«Не всякому в жизни знакома
Суровая школа детдома.
Где рано кончается детство
С бедой и тоской по соседству…»

Классик сказал, что «мысль изречённая есть ложь». Неужто и в самом деле поэзия в высшей своей сути бессловесна? Как бы то ни было, Ирина Минкина относится к слову трепетно, как к живому человеку. Понимая серебряную суть слова и золотой смысл молчания:

«И прежде, чем рассыпать серебро,
Не грех понять, на зло или добро…».

Так и чувства в поэзии Ирины Минкиной потаённые, напоказ не выставляемые и лишь случайно вдруг обнаруживающие себя.

«Пусть чувство остается тайной
От всех, а главное от Вас.
Вбираю трепетно случайный
Знакомый взгляд любимых глаз…»

Воистину русской скромностью, кротостью определяется лучшее, что написано автором этой книги. Раньше был такой литературный принцип: или живи, как пишешь, или пиши, как живешь. Потому что часто то, за что писатели ратовали в своих произведениях, не было свойственно им в жизни. И этот разрыв между жизнью и литературой, словом и делом, часто приводил к творческому вырождению автора. Потому что ложь – она, как гвозди в сапогах. Ирина Минкина, которая пишет так, как живет, не грешит против своей душевной сути. И это уже не просто литература и творчество, но – душевный и гражданский выбор.

Эдуард Анашкин,
член Союза писателей России,
Самарская область