Дневник Татьяны Лариной

Фрагменты повести

Относится к дневниковой записи  за 24 июня 1944 года

— Не помню точно, дорогая Татьяна Александровна! – Грустно улыбнулся выпускник: — что именно Вы читали нам в тот первый раз, на первом уроке в нашем классе, но хорошо помню, как Вы читали! Ваше лицо буквально светилось, было исполнено какого-то возвышенного, чарующего вдохновения. В те неповторимые мгновения Вы походили на чудесную птицу, готовую вот-вот взлететь, исчезнуть, раствориться в небесах. Вы словно сияли изнутри, озаряя всех нас в классе этим удивительным, неземным, непередаваемым светом. Знали бы Вы, как страстно хотелось нам удержать Вас тогда, не дать улететь, не позволить исчезнуть этому видению! Но вскоре мы поняли, что полёту вдохновения нельзя мешать. Чудесная птица не может жить в клетке и потому должна всегда оставаться свободной. С тех пор нам достаточно было просто быть Вашими верными пажами, Вашими тайными поклонниками, Вашими признательными учениками… И знаете ещё что хочу сказать?! Вот за таких девушек, как Вы, мы и уходим на войну, потому что нам есть, кого беречь, кого защищать! Нам и Родина наша, земля наша виделась там то нежной девушкой, на которую покусился лютый враг, то родимой матушкой, которая каждой кочкой, каждым кустиком, каждым деревцем своим старается прикрыть, уберечь нас, своих сыновей, от лютой смертушки. Простите меня за это сумбурное признание, Татьяна Александровна. Говорю так на прощание, чтобы Вы знали: я до конца дней своих буду помнить Вас, благодарить за Вашу бескорыстную, терпеливую помощь, буду любить Вас самой чистой, светлой, искренней, восторженной любовью признательного ученика. Всегда буду благодарить судьбу, что на моём жизненном пути состоялась эта удивительная встреча с Вами…

Относится к дневниковой записи  за 10 мая 1945 года

Вчера, в среду, рано утром, меня разбудил отчаянный стук в окно. Глянула на часы, в школу идти ещё рано. Но на улице заметно какое-то суматошное движение. Что случилось?! Я опрометью бросилась к двери и сразу же попала в объятия своей квартирной хозяйки. Захлёбываясь от волнения и рыдая, Ольга Фёдоровна сумела произнести только два слова:

— Победа, говорят, Победа!…

На улице уже было полно народу. Высыпали все. Кто только мог бежать, бежали к школе и сельсовету, где на столбе у нас висит тарелка репродуктора. Даже древний старичок Прохор Тимофеевич, который живёт напротив и с прошлого года ни разу не выбирался из дому, и тот стоял у калитки, опираясь на клюшку и глядя вослед бегущим слезящимися глазами. А над площадью уже победно гремел голос Левитана:

— Внимание. Говорит Москва. 8 мая 1945 года в Берлине представителями германского верховного командования подписан акт о безоговорочной капитуляции германских вооружённых сил. Великая Отечественная война, которую вёл советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершена. Германия полностью разгромлена. Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины.

Невозможно передать словами, что творилось вокруг в эти минуты. Люди обнимались, плакали, целовались друг с другом, не обращая внимания, знакомы или не знакомы с теми, кто стоял рядом, не стыдясь ручьями льющихся слёз.

— Победа!… Победа… Победа!…

Это слово стократно повторялось, повторялось и повторялось. Казалось, оно парило в воздухе, перекатывалось над толпой, летело куда-то вдаль вслед за порывами ветра. Его хотелось повторять вновь и вновь, чтобы звучало, ни на минуту не смолкая. Победа, общая наша Победа! Одна на всех, великая, выстраданная, долгожданная…

— Пристраивайтесь, в тесноте, да не в обиде, — бодро крикнул кто-то нам с повозки.

Потеснившись, устроились все, поехали. Отдохнувшая за ночь лошадка бежала довольно резво, не смотря на нашу орду, облепившую телегу. Подъезжая к деревне, мы увидели, что весь народ уже толчётся на улице, каким-то чудом прознав об известии. Но случайно долетевший слух – это одно, а точная информация – другое. Деревенские жители тут же плотным кольцом обступили телегу и, только услышав подтверждение сообщения и узнав, что наши спутники едут дальше, чтобы принести радостную весть соседям, расступились. Телега почти налегке укатила, а мы остались в который раз пересказывать речь Левитана и повторять это магическое слово: «Победа!» И опять в воздухе переплелись звуки радости и отчаяния, рыдание и смех. Это никому не казалось странным, неприличным или неловким. Постепенно деревенский праздник набирал обороты. На лужайку вытащили столы, лавки, самовары. Появились тарелки с нехитрой снедью, стаканы, кружки. Может, кто-то и выпил крепкого, но пьяных не было видно. Каждый норовил сделать что-то доброе соседу по столу, первому встречному на улице. Вновь и вновь повторялись объятия, звучал смех сквозь слёзы, повторялось на все лады это магическое слово: «Победа – Победа – Победа!»

Деревенское застолье ещё продолжалось, но наши девушки стали шептаться, мол, пора уже возвращаться восвояси, дома ждут. Я согласно кивнула, мы стали прощаться с деревенскими. Но тут Клавдия Степановна вдруг расщедрилась, повелев снарядить нам подводу:

— Вас там, чать, кто-нето дожидается! Поезжайте, так бойчее…

— Кому же там дожидаться?! – Улыбнулась я, но от подводы отказываться было грех, и так все устали от суматохи долгожданного праздника.

Едва наша повозка, пропылив по просёлочной дороге 12 километров, приблизилась к крыльцу школы, навстречу ей из дверей шагнул Павел Иванович, тоже каким-то чудом объявившийся в такой день в нашем селе. Он порывисто схватил меня за плечи, крепко обнял, притиснул к себе со словами:

— Победа ведь, Татьяна Александровна, Победа, Танечка, верите ли, По-бе-да!!!…

В голубых глазах его озёрами стояли слёзы, которые он и не пытался скрыть. Одно озерцо вдруг перелилось через край и полноводным ручьём побежало по гладко выбритой щеке. Он не обратил на это никакого внимания. Впрочем, плакали все вокруг. Платочек, который я комкала в кулаке, давно был мокрым, и я также давно перестала вытирать им слёзы, сами высохнут.

В учительской уже пыхтел самовар. На столе в вазочках лежали печенье, сухари, колотый сахар, чудом вдруг появившиеся. Оказалось, почти все эти богатства привёз из Владимира наш гость.

Уже сидя за столом, Павел Иванович задумчиво произнёс:

— А вам не кажется, друзья мои, символичным, что пакт о безоговорочной капитуляции Германии подписан на Святой неделе, после праздника Светлого Христова Воскресенья, который, к слову сказать, пришёлся в этом году на день великомученика Георгия Победоносца, покровителя русских воинов? Между прочим, и 131 год назад акт об отречении Наполеона был передан императору Александру Первому на Страстной неделе. Поэтому война с наполеоновской Францией завершилась в 1814 году в Париже на площади Согласия грандиозным православным богослужением в честь Светлой Христовой Пасхи. Согласитесь, эти факты знаменательны сами по себе. Всё это в очередной раз убеждает: за нами правда. С нами Бог! За всю свою историю Святая Русь никуда не ступала ради завоевания, порабощения, грабежа. Нести мир, добро, любовь – вот наше светлое, истинное, святое предназначение в этом мире…

Вот эти его слова опять, как в прошлый раз, буквально врезались в мою память и навсегда слились в ней с этим величайшим историческим событием – нашей Великой Победой. Нести мир, добро, любовь, разве может быть что-нибудь лучше, выше, благороднее этого в мире?! Да, прав Павел Иванович: за нами правда, с нами Бог!