Аксиомы Любви

Фрагмент из главы 10 повести

…Много думала я о предложении Николая Васильевича, втихомолку поплакала, размышляя. Он – мужчина видный, пользуется большим авторитетом на работе. Очень трудолюбивый, умеет всё делать по хозяйству, даже вся мебель в доме сделана его руками. Любит детей, заботится о них. Если откажусь, со временем, возможно, выйду замуж, появится своя семья. Ещё не известно, как сложатся отношения, что там будет. А здесь кое-что уже определено, главное, дети меня любят, и я их полюбила, за это время они стали мне близки.

Несколько дней взвешивала все за и против, у детей не была. Да и с Николаем Васильевичем в эти дни мы почти не встречались в школе. Всё думала, думала, и, в конце концов, решилась. А дети, оказывается, меня очень ждали и беспокоились, что вообще могу больше никогда не прийти к ним, даже плакали.

Когда я пришла, входная дверь оказалась не запертой. Вероятно, кто-то только что вышел из дома во двор. Из коридора заглянула в зал, где стоял большой обеденный стол, и вижу такую сцену. Под столом сидят Ванечка с Катюшей. Ваня плачет, размазывая кулачками слёзы по щекам. Катя трогает его за руку и спрашивает:

— Ты чего плачешь?

— Никто меня не жалеет, – всхлипывает мальчонка: – как же не плакать? Как я теперь жить-то буду?

— Давай я тебя пожалею, – тянется к нему сестричка, обнимает обеими ручонками за шею и крепко целует в щёчку.

Я сразу вспомнила, как в минуту отчаяния Николай Васильевич негромко горестно произнёс на могиле жены:

— Уж и не знаю, как же я теперь жить-то буду? Что же я теперь делать-то буду?!

И вот теперь эта его только единожды произнесённая фраза прозвучала из уст ребёнка, словно на магнитофон записанная. Впрочем, магнитофоны появились потом, в те времена у нас в ходу записи были только на грампластинках.

Когда я увидела, как малыши под столом жалеют друг друга, на мои глаза навернулись слёзы:

— Идите ко мне! Дайте-ка я вас пожалею! – Воскликнула я, бросаясь к ним и выхватывая из-под стола залитого слезами Ванечку.

Катя потянулась ко мне следом. Не успела я прижать к себе и её, из детской высыпали остальные малыши, обрадовались, кинулись обнимать:

— Мы думали, Вы больше никогда-никогда теперь к нам не придёте…

— Я теперь никогда от вас не уйду, – не сдерживая слёз, объявила я им своё решение.

В это время в коридоре послышался шорох. Я оглянулась. Там уже стояли Николай Васильевич и близнецы с поленьями в руках. Мальчики сразу опустили свою ношу на пол, а их отец так и остался стоять, держа охапку дров и не спуская с меня глаз, в которых застыл немой вопрос:

— Решились?!

— Да, – ответила я ему смущённой улыбкой сквозь слёзы в глазах.

Этот немой диалог взглядов как-то сразу сблизил нас.

Наконец, Николай Васильевич шагнул к печке, аккуратно положил возле неё дрова, подошёл ко мне и легонько взял за плечи. В его глазах тоже блестели слёзы:

— Спасибо, спасибо Вам, дорогая Александра Николаевна. Вы даже не представляете, какую тяжкую ношу сняли с меня своим согласием. И за себя, и за детей говорю Вам огромное спасибо!

Вскоре мы официально оформили свои отношения и стали жить вместе.